Рождественская сказка о девочке с спичками

За окном снег, холод, ветер и стужа. Вечереет. В такую погоду, по вечерам, принято сидеть дома, пить горячий шоколад, шутить между собой и слушать хорошие, добрые и светлые истории. И эта история – одна из них. Точнее, сказка. А как и у всякой сказки, у этой есть рассказчик. Ваш покорный слуга мягким, нежным и вкрадчивым голосом будет нашёптывать вам историю из жизни маленькой девочки. У которой, что весьма странно, были спички. Но неважно. Пора бы начать сказку. Это самая обычная рождественская сказка. Та, в которой чудеса случаются вопреки всему: даже смыслу, законам физики и логики. И в этой сказке, как и всякой другой, все есть. И это, и даже больше: здесь есть хорошая концовка!.. Не думал, что хорошая концовка настолько потрясающее явление. Но… ладно. Мне за возмущения не платят. Да, мне платят за то, что я читаю сказки. Хороший голос всегда в цене, знаете. А что зазорного в том, что я таким вот образом зарабатываю деньги? Вот мой братец, Тодди, работает цирюльником. И? Неужели вам кажется, что мои попытки прокормить семью выглядят смешнее, чем его? Я, между прочим, в руках только книги держу, а он – старые ножницы, бритвы, да сальные волосы. Через меня проходят истории, великие и прекрасные, коварные и ужасные, а через него – бомжи из-под мостов, которых налысо стригут по приказу короля. За несколько медняков! Но у него, значит, работа хорошая, а у меня – не пришей кобыле хвост!.. Здорово устроились! Глубокий вздох. Ну, право, зря я так разгорячился. Не следовало мне искать во всем этом очередной повод для укола в самое сердце. Ну что, друзья, готовы к тому, чтобы пройтись со мной по заснеженным улочкам нашего миленького городка? Это сказка начинается с того, что маленькая девочка с прекрасными, светлыми кудрями шла пешком по глубокому снегу совершенно босой. А ведь из дома она выходила совсем не босой, кстати. Эта маленькая девочка, у которой в ручонке коробок спичек – наша главная героиня. Потому, следите за ней повнимательнее! Но потом. Ведь это сказка, а в каждой порядочной сказке есть момент, когда мы временно оставляем героя и начинаем наблюдать за сторонними людьми. Вот и здесь все будет так. . Это – Пит. Он давно не ребенок, скоро стал бы мужчиной, да вот незадача – эту рождественскую ночь он проведет в темнице. Пит – худощавый, сухой парень, который оказался здесь из-за такой мелочи, как кража. Ну, и ограбление… Да, там и убийство затесалось, но все это случилось само собой. Пит этого никак не планировал. Залез в дом, завешанный плотными тканями, где вечером не было света, да принялся рыскать по всяким шкатулочкам, шкафчикам и прочим предметам интерьера. Да совершенно случайно в дом тот вернулись законные хозяева. Дух Рождества оказался не столь убедительным аргументом в споре между парнишкой и взрослым, кряжистым мужчиной. Последний как-то сподручно похерил смысл всех религиозных учений о прощении – хоть и был в местной церкви одним из самых частых прихожан – и, размявшись, сначала заорал и позвал стражу, а затем и сам, вооружившись кочергой, набросился на незадачливого воришку. Воришка, впрочем, испугавшись такого разворота событий, выхватил нож для письма и аккуратно – ну, испугать и остановить хотел, тут всем это понятно, кроме судьи – нанес удар. Хотел в плечо, да попал прямиком в висок. Мужчина тот обмяк совсем, забился на полу в конвульсиях, словно лихорадочный, а потом и вовсе перестал. А как закричала его жена! Он и ей пригрозил: женщина отделалась легкой царапиной, вряд ли глубиной больше пальца, на правой груди. Очень, кстати, милой груди. Я бы успокоил несчастную вдовушку, в жизни не знающую другого отношения к себе, кроме побоев и актов очень грубого соития. Люди говорят, что в последний раз ее супруг, ныне покойный, связал ей руки за спиной шнурком, да так сильно, что вены на ее руках могли сойти за самое наглядное пособие для анатомический изучений, в рот засунул ее же нижнее, чтобы она своими криками не разбудила спящего на верхнем этаже ребенка, приложился несколько раз по упругим, красным от свежего мороза и крепкой мужской руки, ягодицам, после чего взобрался на нее и… Кхм, простите. В общем, тот вечер для милой дамы был о-о-очень длинным. На следующее утро она ходить могла с трудом, хоть и щечки ее, как и глазки, горели от страсти. И я бы ее успокоил. Уж девушки в моем кругу никогда не жаловались ни на мои методы, ни ресурсы для успокоения. Так вот. Пит сидит в темнице и гадает, какая ему уготована судьба. Он не знает, что завтра его повесят на виселице в центре города. Соберется тьма тьмущая народа – кто-то даже будет ставить деньги на то, как долго парнишка протянет – а погибнет он очень уж нелепым образом. Новый палач на службе у короля, заступивший на работу чуть более недели назад, допустит достаточно серьезную ошибку. Алкоголь тому виной или неопытность – никто не знает, но из-за его ошибочных расчетов Пит потеряет голову. Буквально. Голова оторвется от тела в тот самый момент, когда под ногами парнишки провалится панель. Голова прокатится жалких десять метров, орошая снег ярко-красными каплями, а потом ее кто-то похитит. Констебли так и не нашли того ушлого гражданина… которым, как окажется потом, был некий Гюнтер, приезжий мастер кукольных дел и коллекционер старинных и диковинных вещей. Голову ту он потом сделает своих главным достоянием, а уж совсем потом, после смерти господина Гюнтера, она попадет в музей. Много будет посетителей, очень много. . А вот теперь мы вернемся к нашей злотовласке. Девочка шагала по снежному городу и заглядывала в окна, смотрела на то, как люди, дружные семьи, празднуют Рождество, собираясь возле елки и вкушая гуся… жареного… с яблоками… а затем вновь возвращалась в наш холодный и чужой мир. Она зажгла первую спичку: просто чтобы согреться. Как красиво и празднично заплясал огонек на головке спички, как он отсвечивал в ночи – а когда у них успела наступить ночь? Разве не вечерело только вот-вот? – прыгая и скача по снежным сугробам! Глаза девочки заблестели вместе с огоньком… Затем она достала вторую спичку. И тут, на мгновение, ей причудилось, якобы сидит она за столом. И папа здесь, и мама, и даже бабушка, чья безвременная кончина случилась совершенно случайно и не так давно. И стол весь заставлен яствами! И даже гусь, самый большой из тех, что она видела, лежит в центре стола. И елка, невероятно красивая, одаривает всех рождественским настроением. А это – Шарли. Она – невероятно добрая, красивая и одинокая женщина. Ее муж недавно погиб. Хворь забрала его прямо в кровати, за считанные дни превратив сильного мужчину в немощного старика. Шарли никак не могла пережить то, что случилось с тем, кого она считала всей своей жизнью. Справедливости ради, стоит отметить, что Шарли осталась хоть и вдовой, но совсем не бедной. Ее муженек был весьма уважаемым и значимым человеком в городе. К нему ходили целые вереницы людей с деньгами, чьи проблемы он решал. Шутки ради Шарли называла это индульгенцией. Потому, когда ее супруг отправился в лучший из миров, Шарли осталась хоть и одна, но с хорошим таким достоянием. Так вот. Шарли шла по заснеженной улице, грезила о любимом, хотела было разреветься от жалости к себе – ах, девушки, их хлебом не корми, дай поплакать о тяжелой судьбе! – да призадумалась. Не к лицу такой красивой женщине, блондинке, высокой, статной, молодой складной, точеной, как статуи в музеях!.. В общем, не к лицу ей было плакать. И потому одумалась. Зашагала быстрее по пути в магазин, чтобы успеть купить чего-нибудь к празднику. Она могла бы послать и прислугу, да сегодня отпустила всех к семьям – доброй она была женщиной. И потому шла сама. Проходила она мимо темной улочки, как увидела оттуда яркий свет. Да такой небольшой, словно светлячок там поселился. Страшно ей стало, заходить туда, да любопытство женщины сильнее здравого смысла. Ну и вступила она на неровную дорожку, мощеную старыми и попорченными кирпичами, занесенную снегом, да пошла к с источнику света. Там, в окружении бродячих псов, затаившихся по углам котов, сидела девочка. Маленькая. Красивая. Волосы – как у Шарли, густые и светлые. Сидела она, совершенно босая, в снегу и сжигала одну за одной спички. Чирк! – и яркий свет озарил темную улочку. Чирк! – и неживые, поросшие мхом стены приоткрывали завесу в новый, дивный мир. Ах, какой красивый мир открылся Шарли! Она завороженно смотрела на то, как там, где-то вдали, ее муж принимает светский бал; он красив, строен, высок; улыбается в густые усы, пьет пунш, танцует; наконец, оборачивается к Шарли, подходит поближе, преклоняет колена и шепчет. Так, тихо-тихо, но его слова Шарли слышит даже сквозь превосходную, текущую как ручей, музыку: - Шарли, любимая моя, - глаза его блестели от слез, - мне правда очень жаль, что я так рано тебя оставил, но!.. Тому было суждено случиться. Нет мне прощения, не придумаю я слов, достаточных для того, чтобы вернуть тебе былую радость и любовь к жизни. Но я прошу тебя, милая. Умоляю тебя!.. Выкинь те рукописи, что хранятся в моем сундуке, сожги их и никогда не открывай. Ни в коем случае! – он смотрел на нее с легким удивлением. – А, ну да. Ну и девочку спаси, чего уж. Ты хотела ребенка, а вы с ней похожи, обе блондинки, благо что не по мозгам, так что все поверят, что она твоя родная дочка. Вот. Кхм… - он почесал затылок. – В общем-то, все. Вопросы есть? - Нет, любовь моя!.. – прошептала она, сдерживая слезы. – Но что в тех рукописях? - Кое-что, чего тебе знать ни в коем случае непозволительно, - бросил он, поднимаясь. – Это связано с… м-м-м… - С твоей работой? – помогла ему Шарли. - Именно, любовь моя! – просиял супруг. – Так что сожги их сразу же и ни в коем случае не читай! Огонь потух и все растворилось в ночном воздухе. Шарли перевела взгляд на девочку, такую маленькую и беззащитную, после чего взяла ее на руки – невольно скривив нос от вони – и понесла домой. Подальше от этого жестокого мира. Девочку, имя которой дали новое, красивое и звучное, Шарли искупала в ванной, воду для которой нагрела сама, намылила ей спину, волосы, вытерла ручки и ножки. Лилит сначала испугалась, когда нежные женские руки коснулись ее ниже живота, но потом ей стало хорошо, тепло; ей больше не хотелось оставаться без этой милой и доброй женщины, что сейчас так нежно и ласково с ней обходилась. Когда Лилит закончила купаться, Шарли насухо вытерла ее пушистым полотенцем, нашла одежду, которая осталась в доме от кого-то из слуг, одела ее и накормила вкусным и сытным ужином – так как это сказка, мы забудем о том, что Шарли так и не дошла до магазина. А потом Лилит легла спать вместе с Шарли, и никогда еще ей не было так хорошо, тепло, сыто и приятно. А утром следующего дня, они вместе пошли в город. Шарли покупала своей новоявленной дочке самую хорошую одежду, игрушки, нашла учителей, чтобы они научили девочку чтению, а потом, купив мясной пирог, они пошли к эшафоту, чтобы посмотреть на то, как вздернут Пита. . Это добрая, рождественская сказка. Шарли воспитала девочку, назвала ее своей потерянной дочкой, которую давно искала, и стали они вместе жить долго и счастливо. А что случилось с ее старой семьей? Они все померли от холеры. Прямо на том чердаке, в котором жили. Ох, сколько там было проблем с тем, чтобы забрать и сжечь трупы, сколько гоняли бедных жильцов по врачам. Ужас. Но… зачем вам все это знать? Добрая, рождественская сказка должна заканчиваться только хорошим и светлым. А что может быть лучше светлой, чистой любви? Будь то любовь матери к ребенку, мужчины к женщине, женщины к… женщине, мужчины… Ну, то есть любовь во всех ее ипостасях есть нечто возвышенное, прекрасное, светлое и великое. Люди ищут Бога в церквях, но он ступает по земле вместе с нами. Он в каждом теплом, душевном порыве. В каждом ударе сердца. Бог – в любви. В том, на что мы готовы ради любимого человека. В нашей жертвенности. Бог не в деньгах. Не во власти. И не в массовых геноцидах неверных. А с вами был я. И на этом мы прощаемся. Но не на совсем. Если мне еще раз заплатят, и желательно немного больше, чем сегодня, я вновь окажусь рядом с вами, сяду в кресло у теплого камина, налью себе в кружку ароматного глинтвейна и поставлю рядом запеченные яблоки, и начну читать. Рассказывая вам о том, какие чудные истории могут случиться с человеком. Или нет. Быть может, я свыкнусь с тем, что рассказчики уже никому не нужны. Научусь у брата, как стричь и брить людей. Найду инструмент. И буду так зарабатывать себе на жизнь. Потому что, несмотря на все обилие сказок в этом мире, простым людям, все же, хочется кушать. А потому… Кто знает, что будет завтра? Надеюсь, мы еще встретимся.